Он рассказал историю одной семьи, которую сорок лет тому назад встретил в Крыму. История не очень весёлая, и, скорее всего, реальная. Но бывает время и ситуация, когда частный случай претендует на обобщение. Я обращу внимание на два момента из рассказа Кантора. Глава этой семьи после плена попал в немецкий лагерь, а после побега из него был определён в советский. Повторю, что такие случаи были в действительности, но это происходило далеко не в автоматическом режиме. А подробнее я напишу о втором, поскольку с ним перекликается и история моей семьи. Вот отрывок из Кантора:
Валентина отсидела в советском лагере 20 лет. Она украинка. Была под оккупацией, ей было 13 лет. Заболела дизентерией, умирала. Говорила: уж и не ела ведь ничего, еды-то у нас не было, а только кровь из меня лилась. Ее выходил немецкий врач - лечил, кормил, выходил. Попутно кормил всю семью. Когда село освободили, всю семью за пособничество оккупантам посадили. Валентина пробыла в лагерях (три лагеря сменила) двадцать лет. А потом поехала на Донбасс - там брали в шахты даже с судимостями, легче устроиться.
По материнской линии мои корни в Калужской области, дважды побывавшей под оккупацией. Во время второй дом, в котором оставалась моя бабушка с двенадцатилетним сыном, немцы забрали под свой госпиталь, а бабушку с ребёнком выгнали на улицу. Они укрывались в небольшой землянке, вырытой в саду. Однажды в посёлок забрела группа наших бойцов, выходивших из окружения. Немцы их заметили, и завязался бой, во время которого пробегавший рядом с землянкой фашист зачем-то выстрелил в бабушку. Ранение было тяжёлое, хотя, к счастью, сквозное. Лечили её немцы в её же доме. А в госпитале работали местные девушки, одну из которых я даже видел и знал. Тогда ей было лет шестнадцать-семнадцать. И после освобождения от фашистов с этой девушкой и с другими жителями, которых немцы привлекали к работам, «за пособничество оккупантам» ничего не сделали. Что касается этой девушки, то сразу после войны она окончила педагогическое училище и до пенсии спокойно преподавала в школе.
Повторю, что формально тот же Кантор вроде бы ничего плохого не делал – просто вспомнил случай из жизни и поделился им с читателями своего фейсбука. Но то, что в День Победы он не нашёл в себе ничего, кроме вот таких слов, говорит о многом. А Кантор – ещё не самый экстремальный случай.
---
