На периферии информационного пространства периодически возникают споры о содержании уроков литературы в школе, но пробиться в первые ряды этой проблеме нереально - там Пусси Райот, Депардье, там уже новые «бомбы» на подходе. Хотя я уже затрагивал эту тему как в журнале, так и в одном из читательских сообществ ЖЖ, кратенько продолжу, в чём-то повторяясь. Так вот, считаю преподавание литературы и, в первую очередь, классического её ядра, не только полезным, но и необходимым. Несколько доводов:
1. Литература дополняет обычный язык образами своих героев, формирует новые понятия, которые облегчают коммуникацию людей. Например, можно, упомянув фамилию Смердякова, передать весь комплекс ассоциаций и эмоциональных оттенков, связанных с этим уже понятием, а не персонажем одного толстого романа 19-го века. Если же всё это передавать своими словами, то, во-первых, получится многословно, а, во-вторых, навряд ли лучше, чем у Фёдора Михайловича.
2. Литература, расширив языковый запас, расширяет и картину мира, поскольку неназванная вещь или понятие так и останутся за пределами понимания отдельно взятого человека.
3. Литература, создав свой язык, помогает единению не только одного поколения, но и всех, живших до него и тех, которые придут на смену, поскольку должно быть у нации ядро общих смыслов, единых не только в текущий исторический момент, но и единых на протяжении всей национальной истории.
4. Литература даёт образцы настоящего искусства, по которым можно и нужно мерять самоуверенных претендентов.
5. Литература не только самоценна, как вещь в себе, но и освещает и раскрашивает целые этапы в развитии России как государства, оживляет её историю.
Ссылки на то, что реальное преподавание литературы только убивает интерес, не хочу рассматривать, поскольку этот аргумент можно отнести к любому другому предмету, а отсутствие достаточного количества хороших преподавателей должно служить аргументом для его увеличения, а не для отмены уроков литературы. Так же несерьёзными считаю и атаки на классику с точки зрения не интересности и непонятности её основных произведений, написанных взрослыми для взрослых. Во-первых, в классике достаточно героев, которые по возрасту будут ровесниками нынешним старшеклассникам. А, во-вторых, как давно сказал один француз, фамилию которого я забыл: «Читайте – понимание придёт позже!». Ну, может не дословно так, но смысл передаю точно.
Пока прикрою свой фонтан и обращусь к другому, мощному источнику, собственно и послужившему поводом для этого поста. В последнем номере «Литературной газеты» за 2012 год увидел статью Ф. Гирёнка, в которой он косвенно затрагивает волнующую меня тему. Правда, он не столь приземлён, как я, и дотягивается до трансцендентных сфер, но на то он и философ:
«Трансцендентальное воображаемое – это не то, что мы видим в реальности, это то, чем мы видим реальность. Оно позволяет нам видеть то, чего нет, и не видеть то, что есть, и при этом оставаться реалистами. В трансцендентальном воображаемом лежат истоки любого творческого акта. В нём находится энергия, которая тратится наукой, искусством и политикой. И вот этот исток русского языка оскудел. Почему?
Русский язык оскудел потому, что мы предали забвению русскую литературу. Русская литература, например, – это недавно умершие Василий Белов и Леонид Бородин. Европа хранит своё трансцендентальное воображаемое в философии, она опекает её, холит и лелеет. У европейцев всё начинается с мысли. У нас воображаемое упаковано в форму литературы, и наши философы – это наши писатели. У нас всё начинается с переживания. Ресурсы метафизики воображаемого передавались до недавнего времени русской литературой через систему образования, сакральной фигурой которого являлся учитель. Любой русский человек, когда он начинает говорить, пытается соединить реальное с воображаемым через образы литературы. Только так мы можем придать смысл окружающей нас бессмыслице.
Языки, как и люди, могут умирать. Они умирают, если нарушается их связь с литературой. Но именно эти связи были повреждены в результате реформирования общества в России. Реформы уничтожили носителя трансцендентального воображаемого. Они убивают так называемый креативный класс, в который входят учителя, учёные, преподаватели, писатели, художники, и заменяют его производителями симулякров.
Современное искусство предлагает нам наслаждаться искусственным, тем, что создаётся вне связи с понятиями о художественной реальности, о красоте и возвышенном. Это искусство получило название актуального. Современная литература предлагает нам не произведения, а тексты, которые создаёт не писатель, не автор, а скриптор. Писатель предлагает смыслы, скриптор – бессмыслицу синтаксически правильных предложений. В современной философии стёрты всякие границы, сдерживающие агрессию языка против сознания. В современной науке в России озабочены не открытиями и истинами, а публикациями в высокорейтинговых журналах. При этом предана забвению та простая истина, что ничто не дано человеку в собственность, даже язык. Язык, на котором перестают говорить учителя, учёные и художники, перестаёт быть живым. Смыслы воображаемого теряют свою ценность, если люди перестают их актуализировать в своих поступках и словах».
